Бермудский треугольник фронта сжирает технику и беспилотники: "Спецвойска" из чинуш-коррупционеров творят на фронте чудеса

В четверг утром к блиндажу лейтенанта Простакова подъехал "Урал" и выгрузил пополнение. Командир выглянул из окопа и увидел трёх в меру упитанных бойцов в новенькой форме, которые важно осматривали позиции.

— Товарищ лейтенант! — гаркнул самый круглый из них, подходя вразвалочку. — Экс-генерал Радим Барыжкин прибыл на службу с отрядом особого предназначения!

Простаков задумчиво посмотрел на фигуры новых бойцов, на которые не налез бы ни один бронежилет, и спросил:

Ну и какие, так сказать, подвиги в вашем послужном списке, товарищ экс-генерал?

— Девятнадцать миллионов, — загадочно ответил Барыжкин.

В голове Простакова завертелись догадки. Девятнадцать миллионов чего? Убитых бойцов ВСУ? Многовато будет. Танков, сбитых дронов? Тоже как-то нереально.

— Чего "19 миллионов"?

— Просто миллионов, — ещё таинственнее пояснил Барыжкин и указал на товарищей: — Это экс-майор Крадкин и экс-подполковник Хваткин. Мы прибыли в порядке замены наказания на службу в зоне боевых действий. Мы — отряд особого предназначения, ООП!

Простаков понял так, что службу на наказание заменили ему. Но против воли командования не попрёшь.

— Понятно, — вздохнул. — Только у нас тут война, на всякий случай.

— Не извольте беспокоиться! — браво гаркнули все трое. — Отслужим как надо!

В первый же день отряд показал настоящие чудеса. К обеду со склада исчезли все консервы, к вечеру — сгущёнка. Недоумённому Простакову Барыжкин объяснил это тем, что они проводили "ревизию запасов на предмет диверсионной деятельности противника".

В первый же день отряд показал настоящие чудеса. К обеду со склада исчезли все консервы, к вечеру — сгущёнка. Фото: Woodan/Shutterstock

— А где запасы-то в итоге?— спросил Простаков.

— В надёжном месте, — серьезно ответил майор Крадкин и подавил отрыжку. — Они в абсолютной безопасности, тащкомандир.

После очередной ревизии Простаков в гневе ворвался в блиндаж к троице:

Вы что творите? Я вас в штурм отправлю! Разминировать будете ногами!

Барыжкин мудро улыбнулся.

— Товарищ лейтенант, не торопитесь с выводами. Нами проведена спецоперация "Тушёнка". Путём усиленного уничтожения припасов мы снабжаем шпионов врага ложными сведениями о численности нашего подразделения. Противник думает, что нас намного больше, и медленно впадает в панику.

— А зачем вы мой бинокль продали местным? — спросил Простаков.

— Отвлекающий манёвр, — пояснил Хваткин. — Создание легенды.

В то, что на его глазах рождается легенда, Простакову верилось легко.

На второй день прозвучала тревога. Солдаты побежали к позициям, а бойцы ООП решительно нырнули в самый глубокий блиндаж.

— Прикрываем с тыла! — крикнул оттуда Хваткин.

Тревога оказалась ложной, но когда все вернулись, выяснилось, что пропали дроны, рация и вся волонтёрская помощь.

— Это диверсия! — гнев заметно поправившегося Барыжкина был страшен. — Кто-то крадет имущество подразделения! Предательство! Измена! Доложить командованию! Наказать!

Бойцы переглянулись. Рядовой Сидоров предложил:

Может, камеры поставим?

— Не положено по уставу, — отрезал Крадкин.

День ото дня отряд ООП показывал всё новые подвиги фронтового героизма и смекалки. Сначала из района позиций начала пропадать подбитая техника врага. Затем исчезли все металлоконструкции в округе, даже ржавый каркас недостроенного ещё во времена СССР колхоза и брошенные гаражи мирных жителей. Наконец, несколько танков и БМП исчезли прямо во время боя. Всё произошло так быстро, что никто не запомнил, на чьей стороне они были. Наблюдавший за сражением корректировщик, рыдая, скрылся в лазарете с криками:

Я триста! Я триста!

Но самое удивительное было в том, с какой скоростью исчезали припасы со склада. Сначала на следующий день после отгрузки, затем день в день, и наконец они исчезли вместе с грузовиком, который их вёз, прямо на пути в подразделение.

Никто ничего не видел. Местные жители божились, что перед исчезновением грузовика вокруг него крутились каких-то три круглых неопознанных объекта. Закрутились как вихрь — и всё исчезло.

— Энэло! — клялся алкаш Егорыч.

И только Простаков начинал догадываться, в чём секрет.

Вскоре терпение лейтенанта лопнуло. Дождавшись, когда отряд особого предназначения уснёт после неравного боя с ящиком водки, он приказал солдатам погрузить храпящую троицу в грузовик.

— Куда? — спросил водитель.

— В тыл ВСУ, — мрачно ответил Простаков. — Напишу, что ушли в разведку.

Операция прошла успешно. Три сопящих тела были незаметно выгружены посреди окопов и блиндажей противника, после чего разведывательно-диверсионная группа успешно вернулась на свои позиции.

Два дня было тихо. Простаков уже прикидывал, какие детали написать в рапорте для большего правдоподобия: храбро вызвались… грудью под пули врага… или грудями... как правильнее?... их же трое…

Простаков уже прикидывал, какие детали написать в рапорте для большего правдоподобия. Коллаж Царьграда

Но на третий день к позициям вдруг подъехали два "Урала", гружённые консервами, дронами и гуманитаркой с лейбаками NATO. За рулём переднего сидел хмурый, немного осунувшийся Барыжкин.

Товарищ лейтенант! Захвачен вражеский обоз!

Подразделение ликовало. И только бравые бойцы ООП были отчего-то невеселы, всё ходили кругами вокруг грузовиков да грустно на них поглядывали. То ногтём поскребут ладненький ярлычок на вражеских берцах, то этикетку на коробке пристально изучат — и всё думают о чём-то.

— Что-то не так? — не выдержал Простаков.

— Так точно, тащкомандир, —согласно кивнул Барыжкин. — Что-то здесь не так.

Не успели бойцы отведать натовские пайки, как один за другим грузовики исчезли вместе с грузом.

— Где всё? — спросил Простаков у ООП.

– Передано в тыловую лабораторию для проведения анализа на предмет пригодности к использованию по назначению, — с усталой серьёзностью ответил Крадкин, икнув. — Возможные диверсионные действия врага предотвращены! Подразделение в безопасности!

На очередном построении проходящему вдоль строя бойцов Простакову что-то блеснуло в глаз. Он остановился и пригляделся.

На груди Хваткина красовалась новенькая медаль: "За образцовое несение службы в боевых условиях". Под взглядом командира боец ООП расцвёл и приосанился.

Простаков моргнул несколько раз, но видение не исчезло.

— А кто рапорт на награждение писал?

— Да я сам и написал, — счастливо улыбнулся Хваткин.

— Ты?! А как же он прошёл?! И все его утвердили?!

Хваткин виновато развел руками.

— Особый порядок, тащкомандир.

И тут же вытянулся орлом, так что все пуговицы на животе затрещали, да как гаркнет:

Служу России!

Ничего не сказал Простаков, только тяжело вздохнул и пошёл в штаб, шатаясь и утирая на ходу скупую мужскую слезу.

Поддержать начальство подошли солдаты.

— Товарищ лейтенант, — жалостливо сказал Сидоров. — А может, попросить командование, пусть лучше Ивана Попова пришлют? Его ведь тоже якобы за казнокрадство посадили. Но он-то реально воевал!

— А что, — обрадовался Простаков, благодарно глядя на рядового. — Ай да Сидоров, ай да голова!

Вбежал в штаб, снял трубку полевого телефона:

— Товарищ майор, тут мысль такая пришла: а нельзя вместо… отряда особого предназначения прислать нам Попова? Ну, его ведь тоже в чём-то обвиняют… какая разница-то, если так по букве закона… один же … то есть чёрт…

В трубке раздался раздражённый бас:

Ты что, Простаков! Для таких, как Попов, у нас должностей нет!

Командир повесил трубку, поднял глаза и через окно увидел отряд ООП, который тренировал навыки рукопашной борьбы — вырывал друг у друга из рук банку тушёнки.

— Ничего не понимаю, — вздохнул он.

И пошёл писать рапорт о загадочном исчезновении двух БТР, трёх дронов и полевой кухни.

* Основано на нереальных событиях

Специально для читателей Царьграда ещё больше нереальных историй, основанных на абсолютно реальных событиях. То, что можно прочитать между строк: